Письмо Д. С. Мережковского О. Л. Костецкой от 5 июля 1916 года

5.VII.1916. Петроград. Сергиевская, 83, кв. 17.

Глубокоуважаемая Ольга Леонидовна, вчера я Вам написал, что уже не жду от Вас ответа, — и вот сегодня получил Ваш бледно-зеленый листок, такой удивленный, недоумевающий... и ледяной (недаром бледно-зеленый, как лед).

Но все равно, что́ Вы пишете, — важно, что это Вы пишете. Как странно, почти страшно!.. Я ведь до конца, до этого письма, не совсем верил, что Вы есть, что Вы не призрак, созданный моим «безумием».

Знаете, один мой приятель, великий русский поэт (Ал.Блок) сказал:

Но вот Вы не остались грезой, «воплотились», перестали быть «призраком»...

Как тоже странно и призрачно, что Вы меня уже видели раз, знали — и «не узнали». А у меня, наоборот, такое чувство, что я Вас всегда знал и сразу, только что увидел, — узнал...

Но лучше не буду писать об этом, а то опять, пожалуй, будете «иметь право сердиться». Да, Вы имели право сердиться на меня за первые «безумные» письма — но ведь вот не сердитесь? Вы поняли, женским чутьем угадали, что сердиться в сущности не за что. Я был неловок, слишком смел, оттого что слишком робок. Верьте, никто никогда не подходил к Вам с такой «благоговейной робостью». Вы ни слова не пишете о моих стихах. А разве Вы не чувствуете, что они искренни?

Вы, конечно, знаете, что я буду ждать жадно следующего письма, хотя в письмах ничего не скажешь. Если бы я мог с Вами поговорить хоть несколько минут! Зачем я уехал из Кисловодска! Но ведь Вы сами не хотели со мной говорить. А может быть, так лучше? «Призрачнее», сказочнее, чудеснее? Нет, не хочу, чтобы Вы остались «легкой грезой», «призраком», — хочу, чтоб Вы «воплотились». Жадно жду еще письма. Но как долго, к<ак> страшно долго ждать!

Д. Мережковский.

Я велел Вам послать некоторые мои книги. Напишите, когда получите. Я с радостью послал бы Вам все мои книги, но их так много — целых 23 тома²! И не знаю, куда посылать, потому что не знаю, сколько времени пробудете в Кисловодске и куда уедете.

Ваш адрес я узнал совершенно случайно от одного знакомого, который знает всех в Кисловодске. Но общих знакомых у нас, кажется, нет... О, если бы Вы написали мне что-нибудь о своей жизни... Я ведь совсем ничего не знаю. А если Вы захотите что-нибудь обо мне узнать, — спрашивайте — я Вам на все отвечу. Но ведь меня и по книгам отчасти можно узнать.

А ведь надо было быть очень доброю, чтобы не рассердиться на меня и мне ответить. Я не ошибся — «прекрасное не может не быть добрым» — помните, я Вам об этом писал? Вы очень, очень строгая, суровая, «ледяная» (как Ваш бледно-зеленый листок), а все-таки, ведь, добрая? Да? Если и в этом письме Вам что-нибудь не понравится, Вы опять будете «иметь право сердиться», но не рассердитесь? Так ведь и начинается хорошее в жизни, когда не по «праву»!

Письмо идет 6 дней — какой ужасный срок!